С Вайгача экспедиция попробовала вывезти на реставрацию семиликого ненецкого идола. Но после серии неприятностей с членами научной группы, идола оставили на месте…
Арктическая экспедиция на Новую Землю на научном корабле «Профессор Молчанов» завершается. На обратном пути на материк ученые и журналисты побывали на острове Вайгач.
«Вайгач — священный остров для народов Арктики. По-ненецки — «Хэбидя Я». Чтобы поклониться своим идолам, сюда сотни лет приезжают жители тундры, Урала, Сибири. Это и остров поморов, занимавшихся здесь промыслом с древних времен. И остров, на котором три года находился концлагерь,» — сообщает журнал «Родина».
Экспедиция журнала «Родина» побывала на Вайгаче вместе с Арктическим плавучим университетом на обратном пути с Новой Земли. Все, как у Городницкого: «Мы встретимся с тобой на острове Вайгач, меж старою и Новою Землей».
…Июль на Вайгаче — это запахи цветущей тундры, пронзительно синие незабудки, калужница. Яра (кустарник на ненецком) в этом году неожиданно для местных вымахала по пояс — климат все теплее. А над нею заливается тундровый рогатый жаворонок, прозванный так за два задорно торчащих перышка на голове.
Самоеды на острове раньше никогда не жили — только их идолы. Обитаемым остров сделала экспедиция ОГПУ, добывавшая на Вайгаче в начале 30-х свинцово-цинковую и медную руду. На мысе Раздельном мы разглядели заброшенные шахты. «Летом на карбасах отправлялись туда, зимой пешком шли по льду (…) По веревке шли. Рудники жуткие! Людей в ствол спускают бадьей, вручную, коловоротом, как в колодец», — вспоминал бывший заключенный Вайгача, известный советский актер Вацлав Дворжецкий. И добавлял: «Условия жизни и работы хорошие — ничуть не хуже, чем у «вольных» в экспедиции. Надо держаться, сохранять человеческое достоинство, не опуститься, надеяться на лучшее, выжить! Для всего этого тут, на Вайгаче, шансов больше, чем где-либо, в другом месте».
После экспедиции ОГПУ здесь остались крепкие деревянные дома, куда в 50-х годах прошлого века переселяли ненцев с Новой Земли и материка. Сейчас в единственном населенном пункте острова — поселке Варнек — постоянно живут 50 ненцев, среди которых пять дошколят. 20 местных школьников и студентов учатся на большой земле. А многие бараки бывших заключенных теперь пустеют — люди переселяются в четыре панельных благоустроенных одноэтажки, построенных для них на краю поселка.
Оленеводов — несколько: это бригада N6 колхоза «Дружба народов». Сейчас олени в тундре, на севере Вайгача: пасутся они сами, там, где меньше всего гнуса — с острова площадью три тысячи километров далеко не убежишь. Но в декабре оленеводы ездят на забой. Те, что переехали с Новой Земли, еще недавно по традиции запрягали в упряжку собак. А ненцы, переселившиеся на остров со «старой земли», запрягали ездовых оленей — на материке ездить на собаках не принято. Хотя в этом году оленеводы поедут в тундру на буранах, уверенно вытесняющих «живой» транспорт.
Зато оленегонные лайки на острове есть у каждого. Выдохнет хозяин в морозный воздух команду «Пырь!» — и лайки кидаются собирать оленей в кораль. А хозяин уже кидает тынзей, цепляет петлей за рога. Первого, второго, третьего…
Сколько оленей осталось сегодня на Вайгаче? Это все равно, что спросить, сколько у вас денег на банковской карте. Никто также не знает, сколько было на Вайгаче поморских православных и приметных крестов: их обломки находили и 100, и 200 лет назад, и сейчас находят. На самых древних славянской вязью были вырезаны имена русских промысловиков.
Тем временем в 32 километрах от Варнека на Большом Цинковом острове по-прежнему несет вахту главный хранитель ненцев — семиликий идол: 20 лет назад Морская арктическая комплексная экспедиция пыталась вывезти Семиликого на реставрацию. Но после череды загадочных и трагических событий с участниками проекта, ненецкую реликвию оставили в покое.
— На Болванской голове (то есть Болванском мысу — прим. «Родины») раньше их около двух тысяч стояло — вырезанных из дерева. Где сейчас? Умерли, — уверяет нас Илья Хатанзейский, коренной житель Варнека. — В том месте даже трава не растет, а моя собака через медную гору прошла и ослепла. А не пройти мимо нельзя — там болото, здесь болото, в центре гора.
Говорит это Илья Павлович, одновременно обшивая борта необычной «пузатой» лодочки:
— Это чтобы сети проверять. Назвал ее «нырком» — она три-четыре балла шторма выдерживает. Нормально. Водой захлестнет — все равно вынырнет.
Строить «нырки» Илья Павлович научился у своих прадедов Лагейских, начавших осваивать Новую Землю еще в конце 19 века. Те же перенимали опыт у поморов, промышлявших на архипелаге задолго до прихода голландского мореплавателя Виллема Баренца. Правда, поморы и сегодня берут для лодок корабельный лес, а жители тундры — все, что под рукой. Вот и сейчас днищем для нырка стала синяя пластиковая бочка.
Кстати, если побережье соседней Новой Земли изобилует морским мусором, то здесь мы не нашли даже крышечек от бутылок: весь мусор уже начал вторую жизнь. Выброшенным на берег пластиком подбиты полозья нарт, в ящики из-под рыбы датского производства (таких очень много выкидывает и на Новую Землю) жители Варнека пристраивают инструменты, а ошейники собак сделаны из частей корабельного каната. Вот и пес Хатанзейских Пелей бегает с куском зеленого такелажа на шее. Статный, с мощной грудью потомок новоземельских лаек умеет и в упряжке ходить, и оленей загонять.
— Раньше у меня было 38 собак. Но с ними надо постоянно шевелиться. Иначе тявкают: «Давай мяса!» Я их язык знаю. Два раза тявкнет — значит, мяса надо.
Нерпичий жир — ворвань — плавится тут же, рядом с лодкой. Хотя люди в Вайгаче предпочитают оленину, а также рыбу — гольца, омуля, семгу и горбушу. Плюс гуси и утки, добытые на охоте. Скоро пойдет морошка — «рукой поведешь, и сразу горсть».
Правда, магазин сегодня закрыт — вертолет прилетит в понедельник, тогда и откроют. Но самое необходимое припасено заранее. Кстати, не так давно с какого-то корабля на берег выкинуло контейнер с продуктами — море принесло алкоголь, масло сливочное и растительное. Проверили дату — свеженькое, можно есть. Северный ледовитый океан лучше любого холодильника.
Правда, на улице Варнека мы не встретили ни одного жителя, хотя дети сейчас на каникулах:
— Они сиртя — стесняются, то есть. Как песцы выглядывают сейчас из окон, — поясняют старшие. — Гости редко бывают.
В Варнеке школы нет и садика тоже, зато есть новый фельдшерско-акушерский пункт. Здесь тепло, из крана бежит горячая вода, есть квартира для медика. «Белый чум» нам показывает фельдшер Гульнара Шамсутдинова, приехавшая на Вайгач из Башкирии пять лет назад. После этого Варнек стал многонациональным — 50 ненцев и одна башкирка.
На родине Гульнара работала в местных больницах. Чтобы поставить на ноги троих детей, приходилось практиковать по совместительству, дежурить ночами. А в Варнеке каждый пациент на виду, зарплата хорошая, хотя иногда рабочий день длится «25 часов в сутки».
По словам Гульнары, лекарств достаточно, оборудование — о котором многие медпункты на материке могут только мечтать. К примеру, новый электрокардиограф, передающий данные в сеть.
Фельдшер — главный человек Варнека: ближайшая больница на материке, попасть в нее можно только вертолетом. А у Гульнары есть сертификаты и по реанимации, и по скорой помощи, и по лечебному делу:
— Я здесь даже шить научилась. Вначале боялась, а потом так красиво стало получается! Самой нравится.
— Покажете? — спрашиваю.
— Да раны зашивать! — смеется фельдшер.
Кстати, Гульнаре приходится принимать и роды, и… вертолеты. Иногда она заменяет начальника площадки: зажигает огни, выписывает билеты, передает данные о загрузке. Тем временем продавщица Варнека заменяет почтальона: принимает письма. Милиционера не заменяет никто, он прилетает из Каратайки по вызову, но не часто. Благо народ на святом острове живет культурный — непьющий.
Приезжали сюда и… баптисты — обращали в свою веру, кого-то даже крестили. Но баптисты уехали, а идолы остались. И коренные жители Варнека, вернее, укоренившиеся на материк тоже не стремятся:
— Гостил я как-то во Владимире. Там после шести солнце начинает заходить — это в июле-то! И 35 градусов жары. Я чуть не крякнулся. Климат мне тот не подходит. Как в Африке. А вот еще негры, туристы то есть, к нам на остров как-то приезжали, — вспоминает Илья Павлович. — Я у одного попросил батарейку для часов — показываю на часы. А он мне в ответ дает банан… Потом негры у деда моего тасму увидели — кожаный ремень с украшениями. Подают за него пачку долларов. А зачем нам доллары?.. Вы вот мне скажите, памятник Петру в Архангельске по-прежнему стоит? А английский танк жив? А морской-речной вокзал?
Мы заверили, что в Архангельске все на месте и передали троим внукам Хатанзейских яблоки и конфеты. Если оленины и рыбы в Варнеке много круглый год, то сладостей — от самолета до самолета.
— Есть еще на земле хорошие люди. Все равно земля круглая — все равно встретимся, — прощается новоземельский ненец.
Фото Татьяна Сухановская «Родина».