13 октября 1942 года на Енисее затонула баржа с заключенными, направляющимися на строительство будущего комбината «Норильский никель» по разным данным погибли от 25 до 380 человек

В конце сентября — начале октября 1942 года в Красноярске формировался караван для строящегося Норильского комбината.

Грузы, в том числе и людей, перевозили на баржах по Енисею. Вот и в этот раз баржа под номером сорок шесть ждала последнюю партию живого груза. Все заключенные были с Алтая, в основном молодые, с разными сроками и разными статьями.

Длина баржи около 80 метров, ширина — 15-16 метров. Было несколько рядов нар вдоль бортов и посередине, а между ними примерно метровые проходы. По высоте нары были в три яруса, на них можно было только сидеть. На этих нарах помещалось более полутора тысяч человек. В просторечье «Сорок шестую» еще называли «параша», потому что при таком скоплении людей, на ней не было самых простых санитарно-гигиенических приспособлений. Запах от нее чувствовался на сотни метров вокруг.

На палубу баржи погрузили несколько десятков тонн труб, с двух сторон были поставлены два грузовых судна с полной загрузкой. Потащил за собой речной воз пароход «Папанин».
Из-за борта был слышен сильный шум воды. Кто-то из заключенных тихонько запел, все остальные подхватили обычную этапную песню. Никто в то время не знал, что плыть им осталось немного. На верхней палубе, как и положено, находился конвой, палатки, а также судовая команда.

Кормили заключенных сухим пайком — хлеб да соленая рыба. Снимали помпы, откачивающие из трюма воду, и через образовавшиеся в палубе дыры конвой подавал еду.

Время подходило к обеду, в трюме уже стали покрикивать, чтобы подавали еду. В это время пароход «Папанин» проходил Подъеминские камни в 8 км от Предивинска. На выходе из шиверы баржи, видимо, рыскнули, выражаясь по речному, а по простому — вильнули в правую сторону, где стоял красный бакен — строгое запрещение заходить за него. Там мог находиться камень, возможно, подводная гряда. Дело в том, что «Сорок шестая» шла, груженая на пределе — и людьми, и металлом. Баржа пропорола о подводные камни днище и стала тонуть.

Пароход в это время выдернул баржу на судовой ход, шивера кончилась, а глубина в том районе была большая. Пробоина получилась серьезная, и баржа, хоть и деревянная, но стала тонуть быстро.

Существует версия, что небольшая группа уголовников сговорилась прорезать окно и бежать. Рассчитали, чтобы оно было над водой, но не могли они знать, что на палубе лежит несколько тонн металла, который увеличил осадку «Сорок шестой». Надрез был готов. Заговорщики приготовились, собрались и — надавили на деревянную пластину… Навстречу хлынула вода! Закрыть окно невозможно! Неизвестно, ушел кто-то через него или все отступили.

Как бы то не было, баржа начала тонуть. Вода с напором поступала внутрь баржи. Ее плеск за бортом слился с шумом в трюме и никого не разбудил. Когда стало заливать нижние нары, люди вскакивали и оказывались по пояс в воде. Со сна никто ничего не понимал, поднялась паника.

Стоящие внизу хватали за ноги тех, кто уже взобрался по трапу, стаскивали их и сами карабкались вверх на палубу. Но выходы были перекрыты решетками. Вода прибывала. По трюму передвигались уже только вплавь. Тот, кто не мог плавать, не мог и стоять, его накрывало с головой, он захлебывался.

Вода подбиралась к верхним нарам. В кромешной тьме гибнущие люди кричали и отчаянно боролись за место на трапе поближе к выходу. От криков конвой сразу же поднялся и выскочил на палубу. Перед выходом в рейс он получил строгие инструкции, как выдавать заключенным сухой паек и по охране, чтобы не было ни одного побега. В противном случае — суровое наказание. Не было только одной инструкции: как действовать при несчастном случае, при угрозе жизни заключенным.

На «Папанине», несмотря на глубокую ночь и темень (было уже 3-4 часа), увидели, что баржа тонет, и пароход стал ее толкать, как обычно в таких случаях, к берегу, одновременно подавая на всю реку тревожные сигналы.
Гудки услышали на теплоходе «Служебный», на котором в это время находился начальник пароходства. Он сразу же направил свое судно к месту аварии, и вскоре со «Служебного» увидели, что баржа уже стоит на грунте ниже Предивинского переката. На палубе толпилась большая группа людей. Охрана все же рискнула поднять решетки, и значительная часть заключенных вырвалась наружу. А сама охрана, с винтовками наизготовку и постреливая для порядка, стояла на носу и корме.

К утру стало ясно, что жертв очень много. Через открытые люки были видны в воде трупы. Погибли те, кто вел борьбу за верхние ступеньки трапов. Спаслись те, кто покорно ждал своей участи, взобравшись на третий ярус нар. Они были в воде, но над ними еще было пространство для воздуха.

Баграми вылавливали трупы и складывали на палубе. Они лежали для опознания. Это было непросто, так как многие имели значительные повреждения. Некоторых просто перемололи сотни ног, которые по ним взбирались наверх… Некоторые имели пулевые ранения.

В Предивинске в тот же день были подготовлены барак и двухэтажный дом (на улице Набережной) для заключенных. По распоряжению Завенягина (зам. руководителя НКВД) на Предивинской судоверфи был открыт лагпункт. Всех оставшихся в живых (отправить их дальше на Север не было возможности — начался ледостав) привлекли к строительству 8 барж для Норильского комбината. На следующий год лагпункт закрыли, а арестантов отправили дальше по этапу.

А что же погибшие?! Цифры разнятся. В документе Норильского ГМК говорится о 25, а по свидетельству тех, кто был на «Сорок шестой» погибло от 280 до 380 человек.

Старожилы рассказывали, что по ночам на конной телеге трупы возили в конец посёлка, за речку Луговую в сторону кладбища. Телега, нагруженная, скрипела, и те, кто жили на Набережной, слышали этот скрип на протяжении нескольких ночей. Получается, не 25 погибло, а гораздо больше. В районе кладбища вырыли большую яму и замерзшие трупы, перед тем как сбросить в яму, конвоиры протыкивали штыками.

Шли разговоры по поселку, что часть погибших захоронили в общей яме за нефтескладом (где в современное время стоял техсклад), что был на берегу Енисея. Никакого знака о месте захоронения, как у кладбища, так и за нефтескладом, не было поставлено. Со временем территория кладбища разрасталась, и братская могила была поглощена новыми захоронениями, и кто-то из спецпереселенцев поставил на том месте строение из креста и крыши над ним (как в старину). Но сейчас ничего не сохранилось. Закопали людей в братской могиле и забыли о них.

( по материалам статьи В. Харчук, Предивинская поселковая библиотека)

Добавить комментарий

Translate » Перевод